Придон
Юрий Никитин «Троецарствие»
Серия «Троецарствие»
Часть вторая
Часть третья
Придон - великий герой, добывший меч бога Хорса, только в сердце его кровоточит глубокая рана. Он страдает от любви к прекрасной куявской царевне Итании, за одну улыбку которой не пожалеет и жизни.
Моим друзьям и недругам, с которыми так славно проводим время в Корчме!
Часть третья
Глава 12
Из Артании нескончаемым потоком шли мелкие отряды молодых удальцов, но с недавнего времени стали жаловаться, все чаще попадают в засады, приходилось пробиваться, теряя боевых друзей, что мечтали ворваться в богатую городами землю и грабить всласть, наслаждаясь страхом и унижением богатых и знатных.
Наконец, чтобы не терять людей в дороге, собрались в большое войско и, под командованием Оргоста, старого опытного полководца, перешли границу Куявии.
К такому войску осторожные куявы не решались даже приблизиться, но зато решились на то, что в голову не пришло бы даже жестоким артанам: вывозили, а когда не удавалось, то сжигали все запасы зерна по дорогам, где пройдут артане. Народ уходил из сел и городов, пережидал в густых лесах, пока пройдет огромное артанское войско, что с первых же дней начало ощущать недостаток продовольствия.
Оргост, столкнувшись с новой тактикой, поступил единственно верно: велел набрать телег и, если где встретят зерно, увозить с собой. Тем самым нарушил один из принципов артанского войска: только легкая стремительная конница, молниеносные рейды далеко вперед, в стороны, быстрые обходные движения, внезапные удары в незащищенный тыл…
Как оказалось, это была единственно верная тактика. С тяжелым обозом войско хоть и двигалось медленно, но кони не падали с голоду, а сильно отощавшие люди все же уверенно держали в руках боевые топоры.
Однако припасов все равно не хватало, куявы в бессильной злобе жгли не только склады с зерном, что не успели вывезти, но даже собственные дома, только бы проклятые артане там не переночевали.
Половина дороги, что раньше проскакивали на быстрых конях за неделю, сейчас заняла целый месяц, да и то вместо огромного веселого и жизнерадостного войска, что шло с песнями под звуки боевых труб и рожков, сейчас на тощих, как скелеты, конях едва держались в седлах худые измученные люди. Последние припасы, которые ждали войско под Капском, небольшим городком на расстоянии недели от Куябы, восставшие куявы успели захватить и вывезти.
Уже не только ночью раздавался дикий крик, бряцание оружием и конский топот, но и днем войско сопровождали в пределах видимости конные отряды куявов. Их тяжелые кони с легкостью уходили от погони, отощавшие артанские скакуны быстро переходили с галопа на шаг, а то и вовсе останавливались, дрожа и покрываясь потом. Оргост запретил горячим головам пускаться в погоню, они почти всегда становились легкой добычей, и теперь куявы, обнаглев, ехали чуть ли не бок о бок, осыпая несокрушимых артан стрелами.
Последние из песиглавцев, через чьи владения проходило его войско, что все еще страшились мести артан, доставали из тайников мечи и присоединялись к войску Цвигуна. А тех, кто мог носить оружие, но предпочел по-куявски отсидеться за спинами тех, кто проливал кровь за Куявию, новые куявские вожди без всякой жалости велели вешать. Даже не лишать голов, как поступали с людьми благородного сословия, а именно вешать, как последних безымянных воров и разбойников.
Многих ошеломила эта жестокость, однако гораздо больше было тех, кого воодушевила эта мера. Не хочешь рискнуть головой за свободу страны, потеряешь ее, как трусливый вор, – что непонятного?
Оргост долго приспосабливался к новой тактике, но вторую половину пути вел войско со всеми предосторожностями, сам устраивал для куявов десятки ловушек, оставлял засады, назначил за головы их полководцев неслыханную награду и велел об этом объявить везде, где проходил с войском, ведь трусливые куявы становятся храбрыми, если впереди маячит ларец с золотом! А куявы, как известно, все до одного продажные. А кто не продажен, то, это известно тоже, в прошлом либо артанин, либо из тех племен, что в давние времена переселились из Артании в Куявию.
К счастью, Придон как чувствовал, что может прийти свежее артанское подкрепление из родных земель, и, не получая никаких известий из Верхней Куявии, отправил тысячу Волога. Они и наткнулись на изнуренных людей Оргоста в окрестностях села Умань.
Но, к несчастью, тысяча Волога двигалась налегке, в седельных сумах был запас на пару суток, потому Оргост решил навязать куявам бой, не дожидаясь прихода в Куябу. Это куявы уверены, что теперь они ринутся под защиту крепких стен, чтобы отдышаться и отоспаться, но увидят, какой бой могут дать измученные и голодные артане!
Тысяча Волога раздала свое съестное, сами встали на страже, давая войску впервые за последние две недели отдохнуть и выспаться.
* * *
Победа над Куявией была чересчур легка и стремительна. Один обезумевший Придон полагал, что так и должно быть, что не могло быть иначе, но даже такие горячие головы, как Аснерд или Щецин, поговаривали, что артане откусили слишком большой кусок, чтобы проглотить. Захваченное надо поскорее ограбить, обобрать до нитки да возвращаться. Все захваченное не сохранить, разве что удастся отрезать от Куявии пару областей, куда в старину переселились артанские племена, и до сих пор там вроде бы в ходу мужская честь, верность слову и добродетельность женщин.
Лучший и самый лакомый кусок назывался Нижней Куявией, он начинался сразу за пограничной рекой, там всегда бродят тучные стада, колосятся нивы, а простолюдины живут в большем богатстве, чем в Артании знатные люди. Правда, сейчас и там всюду поднимается восстание, артан истребляют так жестоко и умело, что артане всякий раз говорили, что здесь живут бывшие артане, куявы так умело воевать не могут, эти земли надо отрезать и вернуть Артании.
Придон, узнав от гонцов о войске Оргоста, оставил Щецина с его остатками измученного войска отдыхать, а сам взял добрую половину конников и быстрым маршем вывел из города. Всадники изнывали от безделья, а сейчас неслись, подобно огненному урагану, опережая слухи о своем походе. Потерь не было, к тому же из малых городов и сел к ним стягивались малые артанские отряды, и, увеличиваясь в размерах, его быстрое конное войско не теряло скорости.
За ним, как за катящейся раскаленной горой из железа, вспыхивали пожары, гибло все живое. Когда куявские отряды спешили перехватить его войско, они обнаруживали только черные пятна на месте сел и городов да изредка горячие еще угли.
Он не останавливался для боя, даже не обращал внимания на застигнутые врасплох куявские отряды впереди, просто растаптывал их, а тех, кто успевал сдаться в плен, попросту молча развешивал на радость воронам по ближайшим деревьям.
Куявские полководцы поняли вскоре, что ни одно куявское войско не в состоянии встретить Придона лицом к лицу. Если и можно было с ним грудь в грудь, то лишь в самом начале, когда куявская армия была впятеро больше, вооружена до зубов, а командовали поседевшие в войнах зубры. Сейчас же выбрали единственно верное: идти следом за артанами, идти впереди, идти по бокам, благо с разношерстными отрядами это намного легче, и вредить артанам везде, где можно, кусать всюду, куда дотянутся зубы, то есть разрушать впереди мосты и гати, увозить или истреблять продовольствие, прятать зерно.
Придон скрипел зубами, ибо шел через богатейший край, но казалось, что снова пробирается по горной тропе среди заснеженных и мертвых гор, мертвее которых уже ничего не бывает в вечно заледенелом мире. Доходило до того, что даже коней не удавалось покормить, овес куявы вывозили или прятали, а сено жгли.
Правда, хозяевами страны оставались артане. Понимали это и куявы, и артане. Все крупнейшие города и крепости заняты артанами, там их сильные гарнизоны, а где города, там и дороги, ибо города издавна ставились на перекрестьях самых удобных дорог. Но тропки уже в руках куявских отрядов, села уже под их властью, а земли, где артане чувствовали себя вольно, сужались в размерах, словно тающие льдины.
Уже не только отдельным артанам нельзя было проехать по Куявии, как было совсем недавно, исчезали не только малые группки, но и целые отряды. Куявы охотились на них, как голодные псы, что преследуют могучего медведя, кусают, тревожат, а затем и вовсе рвут в клочья.
Дороги становились все хуже, пошли дожди, уже холодные, осенние, а мелкие болотца разрослись и преграждали дороги. Придон надеялся, что тяжелым куявским коням придется еще хуже, так и было, но его войску досаждали не столько тяжелая куявская конница, сколько мужицкие отряды. Уже не один из беров объявлял, что отпускает на волю всех рабов, взявшихся за оружие, прощает долги селянам, которые сражаются с артанами, так что по всем деревням крестьяне сбивались в ватаги и охотились за артанами, а потом притаскивали к порогу поместья бера отрубленные головы.
Эти отряды, действуя неумело и неслаженно, представляли ничтожную воинскую силу, однако постоянно держали артанское войско в напряжении, выли и кричали по ночам в кустах, звенели оружием и делали вид, что вот-вот нападут. Деревенские колдуны, глупые и необученные, умело напускали призраки, что рассеивались от одного прикосновения железа, но войско всякий раз трепетало и спешно строилось в боевые порядки, когда видело, как на них несется тяжелая куявская конница.
Куявы, направляемые опытной рукой, вели войско за Придоном, забегали вперед, и он часто находил на пути зверски изуродованные трупы насаженных на колья артан, иные еще жили и сыпали проклятиями, можно было и не спрашивать, кто это сделал: крестьяне воевали жестоко, не делали различия между знатными артанами и простыми ратниками.
Придон с войском засел в устье руки, положение стало тревожное, он посылал во все стороны гонцов, приказывая ближайшим гарнизонам прийти ему на помощь и привезти побольше продовольствия. Но немногие отряды пробивались к нему, запасы истощались, скоро придется есть конину, а какой из артанина воин, если нет коня? Почти куяв, если не хуже…
Все земли, от Полесья до гор, уже полыхали, как сухая трава, охваченная степным пожаром. К Придону пробились только крупные войска Белозерца и Плеска, а мелкие отряды уже не рисковали выйти из крепостей, их, как волки, стерегли мужицкие отряды, добывая себе таким образом свободу, а кое-кто и переходя в песиглавцы или даже в беричи, о чем другие говорили с восторгом и завистью и лезли вон из кожи, чтобы и самим добиться благородного звания.
Артане попробовали вместо жутких казней схваченных повстанцев попросту калечить: отпускали их с отрубленными руками и выколотыми глазами, но это вызвало вопль ярости, таких страдальцев провозглашали героями, их брали на общий прокорм, а те немногие куявские отряды, что все еще служили артанам, ночью перебили оказавшихся рядом артан и ушли.
В самой Куябе в эти дни было беспокойно, часть верных беров, пряча глаза, воспользовались отсутствием Придона и предпочли убраться из города, заодно увели с собой и отряды куявских конных латников.
Итания терзалась из-за отсутствия вестей, она снова оказалась практически в заточении, ее передвижение ограничили собственными покоями, ссылаясь на желание обеспечить ее безопасность, и, мол, иначе Придон всем головы посрывает, приставили к дверям усиленную стражу.
Однажды в дверь громко и требовательно постучали. Итания вскинула брови, но не сдвинулась с места. Гелия взглянула испуганно, съежилась.
– Открыть?
– Не надо, – ответила Итания.
Гелия вобрала голову в плечи. Итания говорила спокойно, но от каждого слова веяло холодом, словно от глыбы льда.
– Все равно войдут, – робко произнесла Гелия. – Они здесь хозяева…
– Вот и пусть входят сами, – ответила Итания. – По праву силы, а не потому, что мы им рады.
В дверь постучали снова. Итания не ответила, тогда стукнули еще, настойчивее, и тут же дверь распахнулась. На пороге стоял Родоп, он смерил Итанию недружелюбным взглядом.
– Принцесса, – сказал он громко, – повелитель Куявии доблестный Придон сейчас с войском далеко от города, но военный совет ждет вас в главном зале.
Она вскинула брови:
– Ждет?
– Да, – ответил Родоп. – Они сказали, что ждут.
Итания всмотрелась в его лицо. Артанину она не нравится, он по-прежнему видит в ней врага. Возможно, теперь еще больше. Он даже не скрывает, что она ему сильно не нравится. Как он выделил слова, что их военный совет только сказал, что ждет, вежливый, значит, а на самом деле велит…
– Я занята, – ответила она с холодком, – и не приду.
Служанка ахнула, ее ладошка испуганно метнулась ко рту, остановившимися глазами смотрела на принцессу. Родоп злобно ухмыльнулся.
– Если военный совет сказал, что ждет, – сказал он громче, – то куявам надо бегом!
– Я не пойду, – ответила она.
Он шагнул к ней, глаза вспыхнули ненавистью.
– Тогда я поволоку тебя за волосы, – сказал он люто. – И никто меня не остановит!
Служанка вскрикнула громче. Итания покосилась на нее, губы тронула улыбка. Пусть дурочка видит, что с артанами нужно только так. Ничего добровольного. Пусть все берут только силой.
– Хорошо, – сказала она неожиданно. – Я пойду. Сила есть сила.
Артанин довольно улыбнулся, сразу растеряв гнев. Итания прошла мимо, Родоп вышел следом, служанка осталась в ее покоях.
* * *
В зале, кроме Краснотала, что остался вместо Придона из-за отсутствия Аснерда и Вяземайта, были Прий, Норник, Бачило, Канивец и Шульган. Прий и Канивец склонились над столом.
Карта приколота по краям кинжалами, острия глубоко вонзились в драгоценное дерево из волшебных лесов Вантита. Итания заметила тонкие струи крови, что медленно вытекали из ран в столешнице и ползли, застывая, по ножкам стола. А артане даже не обращают внимания, что края карты окрашены свежей кровью.
При ее появлении перестали переговариваться, все шестеро подняли головы и уставились на нее. Она на миг замедлила шаг, но почти сразу уловила, что все смотрят с мрачным восторгом.
Страж за ее спиной закрыл дверь, он свою часть выполнил, дальше пусть ее обламывают сами члены военного совета. Итания сказала ровным голосом:
– Меня доставили сюда по вашему приказу. Что изволите приказать?
На нее смотрели с сильнейшим раздражением, даже привычный восторг отступил, на усталых лицах злость и недоумение, в глазах блещет опасное пламя.
Краснотал нахмурился, она ожидала, что начнет оправдываться или объяснять путано, что вовсе не хотел ее принуждать, что она не так все поняла, но он спросил все так же хмуро:
– Итания, мы понимаем, что это должен бы решать Придон… но он далеко в поле, связи с ним нет, а решать надо немедленно. Вы могли бы сказать раньше, что ваш отец обманул не только Придона, но и этого… как его, Ратшу!
– Ратшу? – переспросила она невольно. – А кто это?.. Впрочем, неважно. В чем мой отец мог обмануть этого Ратшу?
– В том, – прорычал он зло, – что и этому дураку пообещал вашу руку! И теперь этот Ратша потребовал переслать вас к нему!
Ее сердце забилось чаще, вражда ее окружает со всех сторон, даже всегда дружелюбный Бачило смотрит с откровенной неприязнью.
– Ратша, – повторила она. – Кто он все-таки? Разве у него достаточно сил?
Прий бросил из своего угла:
– Когда такая война, то появляются как герои, так и проходимцы, пророки, предсказатели, колдуны, мошенники, полководцы из простолюдья, воры и разбойники объявляют себя чудесно спасшимися тулеями, одерами, щерганами и сыновьями знатнейших князей… Кто этот Ратша, еще не знаем, но он сумел объединить разношерстные отряды этих трусоватых вояк в одну толпу.
Краснотал отмахнулся, как от назойливой мухи, прорычал яростно:
– Так ваша рука была обещана ему или нет?
– А это имеет значение? – ответила она уклончиво.
– Имеет!
Он это слово почти выплюнул, как дракон сгусток огня. В глазах сверкала ярость, лицо исказилось и потемнело.
– Почему?
– Потому что этот дурак… просто дурак!.. Он не понимает своей выгоды, а выгода в том, что надо было сидеть в своей норке тихонько, как мышь. Мы могли бы его и не заметить… И если уж так умен, то подбирал бы потихоньку то, что осталось без хозяев, стал бы богатейшим человеком в стране! Князем мог бы стать, у куявов это просто: чей мешок с золотом перетянет, тот и князь. Так нет же, захотелось и воинской славы, как же… Войско возглавил!
Итания наконец поверила, что все это серьезно, спросила нерешительно:
– Но… зачем? Мою руку мой отец в самом деле обещал… даже не обещал, а как бы обещал… я хочу сказать, что он объявил ее свободной… И кто сумеет доказать, что достоин…
Она смешалась, умолкла. Только один человек доказал, что достоин. Даже дважды доказал. Но как жестоко – во второй!
Прий крякнул, его могучий голос заполнил все помещение, что сразу показалось тесным:
– Дело в другом. Он бы не подал и голоса, если бы… Словом, он не слепой, всякому видно, что мы Куявию захватили, как стог сена, а принцессу Итанию – как заснувшую ворону. Ладно, как райскую птичку. А раз захватили, то он имеет право ее освобождать.
– Он еще прислал вестника, – подал голос Канивец. – Потребовал отпустить принцессу. А чтобы придать вес своим словам, он захватил в плен… угораздило же дуракам как раз ехать мимо!.. весь наш обоз. Да не тот, полный, что отсюда, а уже пустой, из Артании. Все бы ничего, если бы там не было наших жен и детей, которым приспичило посмотреть на покоренную Куявию!
В комнате повисло тяжелое молчание. Итания сказала медленно:
– Но, кажется, есть выход…
Краснотал смотрел хмуро, Прий спросил непривычно живо:
– Какой?
– Если меня отправить к нему, – спросила она, – он отпустит обоз?
Три голоса прозвучали одновременно:
– Конечно!
– Это доказательство!
– Ни за что!
Канивец и Прий посмотрели на Краснотала, на Итанию, разом вздохнули и отвели взоры. Итания стиснула кулачки. Этот дурак будет настаивать на своем, даже если это будет стоить жизни многим женщинам в обозе. Правда, она не очень-то верит, что неведомый Ратша убьет их, но уже то, что захватил обоз с их женщинами, приводит артан в ярость.
Краснотал стукнул кулаком по столу. Карта гневно зашелестела.
– Черт, еще один камень в нашу сторону!.. Ну почему, почему мы не ушли, когда это было легко… и просто?
* * *
Комментариев нет:
Отправить комментарий