👶 Перейти на сайт 👀 Перейти на сайт 💗 Перейти на сайт ✔ Перейти на сайт 😎 Перейти на сайт

Поиск по этому блогу

Статистика:

Алан Александр Милн * Винни-Пух. * Домик на Пуховой Опушке.

(в которой Кенга и Рушечка появляются в Лесу, а Пятачок принимает ванну)
Как Кенга с маленьким Рушечкой появились в Лесу, никто не знал.
— Как они сюда попали? — спросил Винни-Пух Кристофера Робина.
— Обычным путем. Ты понимаешь, о чем я говорю, Пух?
— Ясное дело! — сказал Пух. Он ничего не понял, однако, два раза кивнул для убедительности. — Все ясно. Обычным путем.
И он отправился проведать своего друга Пятачка, а заодно и узнать, что тот об этом думает.
Дома у Пятачка Винни-Пух застал Кролика, и они стали обсуждать этот вопрос все вместе.
— Не нравится мне все это! — сказал Кролик. — Вот мы жили себе тихо-мирно — ты, Пух, ты, Пятачок, и я, и вдруг...
— Еще Иа-Иа, — сказал Пух.
— Ну, и Иа-Иа, и вдруг...
— И еще Сова, — сказал Пух.
— И Сова, и вдруг, откуда ни возьмись...
— Ой, чуть не забыли Иа-Иа! — сказал Пух.
— Короче, все мы, — продолжил Кролик очень медленно, нажимая на каждое слово, — каждый из нас. Живем себе, живем и вдруг однажды утром просыпаемся — и что мы видим? Мы видим Неизвестное Животное! Чужое Животное среди нас! Животное, о котором никто из нас ничего не слышал. Ни-че-го! Ни хорошего, ни плохого! Животное, которое носит своих детей в кармане! А если бы я стал рассовывать свою семью по карманам?
— Шестнадцать карманов, — сказал Пятачок.
— По-моему, около семнадцати, — засомневался Кролик, — и один для носового платка. Это уже восемнадцать. Примерно восемнадцать карманов в одном костюме! Пока рассуешь, пока повытаскиваешь... У меня и так ни на что не хватает времени.
Потом они долго задумчиво молчали, а Пух загибал пальцы и шевелил губами.
— Их не больше пятнадцати, — наконец сообщил он.
— Чего? — спросил Кролик.
— Пятнадцать.
— Пятнадцать чего?
— Твоих детей.
— С кем-то что-то случилось? — испугался Кролик.
Пух почесал нос и сказал, что ему показалось, что Кролик говорил о своем семействе.
— Разве? — немножко удивился Кролик.
— Да, ты еще сказал...
— Отстань, Пух! — нетерпеливо перебил Пятачок. — Что нам с Кенгой-то делать, — вот в чем вопрос.
— Понял, понял, — сказал Винни-Пух.
— Я уже кое-что придумал, — сообщил Кролик. — Лучше всего украсть Рушечку и спрятать его. А когда Кенга спросит, не видели ли мы Ру, — мы ответим ей: «АГА».
— АГА, — сказал Пух для тренировки. — АГА. АГА. Все ясно. Только не ясно, зачем нам воровать Ру? Мы и так можем сказать: «АГА».
— Пух, — любезно заметил Кролик, — у тебя в голове так мало ума и так много всего остального...
— Я знаю, — скромно согласился Пух.
— Мы скажем «АГА» так, что Кенга сразу поймет, что мы знаем, где Рушечка. «АГА» означает: «Мы скажем тебе, где Ру, если ты навсегда уйдешь из нашего Леса». А теперь помолчите, дайте мне подумать.
Пух ушел в уголок и стал тренироваться говорить «АГА». Иногда ему почти удавалось «АГА», которое означало то, о чем так долго говорил Кролик, а иногда совсем ничего не получалось. «Все дело в тренировке, — подумал Пух, — А если еще и Кенга поупражняется чуть-чуть, то она сразу же нас поймет».
— Тут есть одна тонкость, — сказал Пятачок, заерзав на стуле, — я говорил с Кристофером Робином, и он предупредил меня, что Кенга — это Общепризнанно Один из Самых Свирепых Зверей. В обычной обстановке меня Свирепым Зверем не испугаешь, но широко известно, что, защищая потомство, Один из Самых Свирепых Зверей действует с такой неустрашимостью, как целых Двое из Самых Свиреп пых Зверей. Поэтому, пусть Кролик, если он такой умный, сам попробует сказать им: «АГА».
— Пятачок! — сказал Кролик, взяв карандаш и послюнявив его кончик. — У тебя нет ни капли мужества!
— Трудно быть храбрым! — пожаловался Пятачок, тихонько всхлипывая, — когда ты всего-лишь Крохотное Существо.
Кролик оторвал взгляд от листа бумаги, на котором что-то сосредоточенно писал, и сказал:
— Именно по-тому, что ты Крохотное Существо, в предстоящей операции ты будешь Крайне Необходим.
Пятачку так захотелось поскорее стать Крайне Необходимым, что он тут же забыл про свои страхи, а когда Кролик сообщил, что Кенги свирепствуют только с наступлением холодов, а при комнатной температуре это Добродушнейшие Существа, Пятачок едва смог усидеть, на стуле.
— А я? — безнадежно спросил Пух. — Я, значит, не буду Крайне Необходимым?
— Пух, не расстраивайся, Пух, — поспешил утешить друга Пятачок. — В другой раз, как-нибудь.
— Без Винни-Пуха, — торжественно заявил Кролик, затачивая карандаш, — предприятие вообще невозможно.
Пятачок даже охнул от разочарования, но виду не показывал.
А Пух скромно отправился в уголок и подумал не без гордости: «Невозможно без меня! Ай-да мишка, ай-да Винни-Пух!»
— Теперь все послушайте меня! — сказал Кролик, закончив писать.
Пух и Пятачок, рассевшись, стали слушать, открыв рты.
И Кролик огласил присутствующим следующий документ.
ПЛАН
хищения Ру (в дальнейшем Рушечка)
Замечание 1. Кенга бегает быстрее всех (даже меня).
Замечание 2. (основное). Кенга не спускает глаз с малыша-Рушечки до тех пор, пока последний не находится в кармане, застегнутом на все пуговицы.
На основании зам. 1 и 2 сделаны следующие выводы:
Вывод 1. К хищению следует приступить как можно раньше (см. зам. 1).
Идея 1. (основная).
1.1. Если Рушечка выскочит из кармана Кенги, а Пятачок вскочит туда, Кенга не заметит разницы, т. к. Пятачок есть Крохотное Существо.
1.2. Как и Рушечка.
1.3. Кенга должна предварительно отвернуться, чтобы не заметить факта вскока Пятачка в карман.
1.4. См. зам. 2.
Идея 2. (вспомогательная).
2.1. Если Пух увлечет Кенгу беседой, она может кратковременно ослабить бдительность.
2.2. Тогда я смогу убежать с крошкой Ру.
2.3. Быстро.
2.4. Кенга установит факт хищения путем подлога только по истечении установленного срока.
После того, как Кролик с гордостью прочитал план, наступило недолгое молчание. Нарушил его Пятачок, который все это время беззвучно открывал и закрывал рот.
— А по истечении? — не без труда произнес он сдавленным голосом.
— Не понял, — не понял Кролик.
— Ну, по истечении установленного времени, когда Кенга установит факт хищения путем меня?
— А тогда скажем: «АГА».
— Все трое?
— Да.
— Точно?
— Ты чем-то обеспокоен, Пятачок?
— Ничем, — сказал Пятачок. — Если «АГА» мы скажем все вместе, я спокоен. Но я не хотел бы, — продолжал поросенок, — говорить «АГА» самостоятельно. Боюсь, у меня получится немножно не так. Кстати, — поинтересовался Пятачок, — ты точно знаешь про наступление холодов?
— Наступление холодов?
— Да, что они свирепствуют только с наступлением холодов?
— Ну, конечно, точно. Правда, Пух? Да, Пух, ты понял, что должен делать?
— Нет, — ответил медвежонок, — еще нет. А что я должен делать?
— Ну, ты должен все время говорить с Кенгой, ни на минуту не останавливаясь, чтобы она ничего не заметила.
— А о чем?
— Ну, о чем хочешь.
— Может, прочитать ей пару-другую стихотворений или еще что-нибудь такое?
— Вот именно, — сказал Кролик. — А теперь пошли.
И они отправились искать Кенгу.
После обеда Кенга разрешила Рушечке поиграть в песочке, которого в Лесу было множество. Рушечка учился прыгать. Время от времени он проваливался в мышиные норки, откуда приходилось долго выкарабкиваться. Кенга очень волновалась и говорила: «Еще один прыжок, солнышко, и идем домой».
— Добрый день, Кенга.
(Как вы думаете, кто это сказал? Конечно же, Пух).
— Добрый день, Пух. — Смотри, как я умею, — пропищал Рушечка и снова упал в норку.
— Привет, Ру, малыш.
— А мы как раз собирались домой, — сказала Кенга. — Добрый день, Кролик. Добрый день, Пятачок.
Кролик и Пятачок, появившиеся с другой стороны песчаного холма, сказали: «Добрый день» и «Привет, Ру».
— Смотрите, как я прыгаю! — похвастался Рушечка, и они стояли и смотрели.
И Кенга смотрела.
— Кенга, скажите, — произнес Винни-Пух, после того, как Кролик дважды подмигнул ему, — любите ли Вы поэзию?
— Так себе, — ответила Кенга.
— О! — воскликнул Пух.
— Ру, крошечка, еще разочек прыгни и пойдем домой.
— Рушечка снова свалился в ямку, и они недолго помолчали.
— Давай, давай! — громко прошептал Кролик, прикрывая рот лапкой.
— Кстати, о поэзии, — продолжал Пух, — дорога сюда навеяла мне несколько строк. Примерно таких, если позволите...
— Забавно, забавно... Ну, все, Ру, деточка.
— О, это чудесные стихи, — сказал Кролик.
— Вы их непременно полюбите! — убежденно заметил Пятачок.
— В них нужно вслушаться, — сказал Кролик.
— Чтобы не упустить ни звука, — поддержал Пятачок.
— Да, да, очень интересно, — сказала Кенга, не сводя глаз с крошки Ру.
— Как там у Вас, Пух? — спросил Кролик.
Пух откашлялся и начал читать:
Несколько строк, навеянных медведю,
у которого в голове так мало ума
и так много всего остального...
На днях, не знаю сам, зачем,
Зашел я в незнакомый дом.
Мне захотелось кое с кем
Потолковать о Том и Сем.
Я рассказал им, Кто, Когда
И Почему, и Отчего,
Сказал Откуда и Куда,
И как и Где, и для Чего;
Что было Раньше, что Потом,
И Кто Кого, и Что к Чему,
И Что подумали о Том,
И Если Нет, то Почему?
Когда мне не хватало слов,
Я добавлял то «Ах», то «Эх»,
И «Так сказать», и «Будь здоров»,
И «Ну и ну», и «Просто смех!»
Когда ж закончил я рассказ,
То кое-кто спросил: «И все?»
Ты говорил тут целый час,
А рассказал ни то, ни сё!
Тогда...
— Прелестно, прелестно, — сказала Кенга, не дожидаясь рассказа о том, что же случилось тогда. — Ну, еще разочек, кисонька, и пора домой.
Кролик со значением наступил Пуху на лапу.
— Кстати, о поэзии, — поспешил заметить Пух. — Вы, конечно же, обратили внимание на это восхитительное дерево справа?
— Которое, — спросила Кенга. — Ну, все, Ру...
— Во-он, справа, — показал Пух за спину Кенги.
— Нет, — сказала Кенга, — не обратила. Прыгай, Рушечка, последний раз и сейчас же идем домой!
— Вы непременно должны осмотреть дерево справа, — сказал Кролик. — Рушечка, иди к дяде на лапки.
— Там птичка на ветвях сидит, — задумчиво произнес Пух. — Или рыбка?
Вы непременно должны осмотреть птичку на ветвях, — настаивал Кролик, — или рыбку.
— Это не рыбка, это птичка, — внес ясность Пятачок.
— Мне тоже так кажется, — согласился Кролик.
— Соловушка или скворушка? — спросил Пух.
— О, да! Это вопрос, — сказал Кролик. — Соловушка ли, скворушка ли?
Наконец Кенга повернула голову.
В тот момент Кролик громко скомандовал: «Рушечка, в карман!», вместо Рушечки в карман бросился Пятачок, а Кролик с крошкой Ру в лапах со всех ног бросился наутек.
— А где Кролик? — спросила Кенга, снова повернув голову. — Тебе удобно, Рушечка?
Пятачок пискнул со дна кармана Рушечкиным голосом.
— Он нас покинул! — сказал Пух. Я думаю он вспомнил Нечто, заставившее его покинуть нас так неожиданно.
— А Пятачок?
— Я думаю, они с Кроликом одновременно вспомнили Нечто. Так неожиданно.
— Ну, ладно, нам уже пора, — сказала Кенга. — Всего доброго, Пух.
— Всего доброго, Кенга.
Кенга, сделав каких-нибудь три прыжка, скрылась из виду. Пух долго смотрел ей вслед.
«Отчего медведи не прыгают? — думал он. — Кому-то дано, а кому-то не дано. Се-ля-ви, как говорит Иа-Иа».
В то время, как Пух жалел, что не умеет прыгать, Пятачок жалел, что Кенга умеет делать это так хорошо. Часто, подолгу гуляя по Лесу, он мечтал летать как птичка. Но сейчас, болтаясь в кармане Кенги, думал:
ощущение мне это полета, не нужно таких Если то ощущений.
— У-У-У-У-У — стонал он, взлетая.
— Опа! — взвизгивал, падая.
Так он и приговаривал всю дорогу:
— У-у-у-у-у-Опа!, У-у-у-у-у-Опа!
Дома Кенга, расстегнув карман, сразу поняла, в чем дело. Сперва она немножко испугалась, но быстро успокоилась, потому что была совершенно уверена в том, что Кристофер Робин никому не даст Рушечку в обиду.
— «Посмотрим, чья шутка окажется смешнее», — подумала она.
— А сейчас, Рушечка, милый, — сказала она, извлекая поросенка из кармана, — тихий час.
— Ага! — сказал Пятачок настолько бодро, насколько мог после Веселенькой Прогулки. Но, наверное, «АГА» получилось у него не очень хорошим, потому что Кенга не придала ему никакого значения.
— Сначала купаться, — весело сказала Кенга.
— Ага, — снова пролепетал Пятачок,озабоченно оглядываясь в поисках приятелей. Но друзей рядом не было. Кролик играл у себя дома с маленьким Ру, и с каждой минутой малыш нравился ему все больше и больше.
А Пух, который решил стать Кенгой, учился прыгать на песочке.
— А может, быть, сегодня и не стоит купать тебя в холодной воде? — задумчиво произнесла Кенга. — Ты как думаешь, Рушечка, зайчик?
Надо сказать, купание никогда не было любимым занятием Пятачка. Поэтому, задрожав от негодования, он сказал своим самым храбрым голосом:
— Кенга! Пришло время объясниться.
— Рушечка, малыш, не надо так смешить мамочку.
— Это не Ру! — закричал Пятачок. — Это Пятачок.
— Конечно, сыночек, конечно. — Ласково приговаривала Кенга. — Надо же! И голосок-то, ну в точности, Пятачок! Какой ты у меня затейник!
И она достала из шкафа большой кусок желтого мыла.
— Ну, что ты еще выдумаешь?
— Ты что, не видишь? — завизжал Пятачок. — Совсем уже?! Посмотри на меня!
— Я и смотрю, Ру, — строго заметила Кенга. — Я кому вчера говорила прекратить строить рожицы? Вот станешь, как Пятачок, жалеть поздно будет. А теперь мигом в ванну, и что-бы я этого больше не видела!
И Пятачок очутился в ванне раньше, чем успел что-либо сообразить. А Кенга уже терла его большой кусачей мочалкой.
— Ой-ой-ой! — вопил поросенок.— Отпусти меня! Я же Пятачок!
— Не нужно открывать ротик, солнышко, а то мыло попадет. Ну, видишь, я же говорила.
— Ты-ты-ты это специально! — ругался Пятачок, отплевываясь.
Он хотел сказать еще что-то, но во рту у него снова оказалась мочалка.
— Не нужно разговаривать, хороший мой, — уговаривала Кенга, вынимая поросенка из ванны и насухо вытирая его полотенцем.
— А теперь, — сказала Кенга, — горькое лекарство и в постельку.
— З-з-з-зачем лекарство? — пролепетал Пятачок.
— Ты должен вырасти большим и сильным. Ты же не хочешь быть таким маленьким и хиленьким, как Пятачок?
Тут в дверь кто-то постучал.
— Да-да! — сказала Кенга, и вошел Кристофер Робин.
— Кристофер Робинчик! КристоферчикРобинчик! — заплакал поросенок. — Скажи Кенге, что я Пятачок. А то она все время говорит, что я Рушечка. Скажи ей, что я не Рушечка.
Кристофер Робин со всех сторон осмотрел его и покачал головой.
— Нет, ты не можешь быть Рушечкой, потому что я только что видел малыша в гостях у Кролика. Они там играют.
— Ай-ай-ай, — сказала Кенга. — Как же я могла так ошибиться?
— Я же говорил! — возмущался Пятачок. — А ты не верила. Я Пятачок!
Кристофер Робин снова покачал головой.
— Нет, не думаю, — сказал он. — Я хорошо знаю Пятачка, он совсем другого цвета.
Пятачок хотел сказал: «Это потому, что я только что из ванны», но, подумав, решил, что говорить этого не стоит. И когда он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь другое, Кенга сунула туда ложку с лекарством и сказала, что на самом деле лекарство очень вкусное, нужно только хорошенько распробовать.
— Я догадываюсь, что это не Пятачок, — сказала Кенга, — но кто же это тогда такой?
— Наверное, какой-то родственник Пуха, — предположил Кристофер Робин. — Какой-нибудь дядя или племянник или кто-нибудь в этом духе.
— Может быть,может быть... — согласилась Кенга,и сказала, что нужно ему дать какое-нибудь имя.
— Можно звать его Пушелем, — предложил Кристофер Робин. — Генри Пушель.
Как только вопрос с именем был решен, Генри Пушель вырвался из рук Кенги и спрыгнул на пол.
К счастью, Кристофер Робин оставил дверь открытой. Так быстро Генри Пятачок Пушель еще никогда не бегал. Остановился он только тогда, когда увидел двери собственного дома. Отдышавшись, он хорошенько побарахтался в пыли, чтобы приобрести свой прежний цвет — такой удобный и красивый.
Так Кенга и Малыш Ру остались в Лесу. И с тех пор каждый вторник Рушечка ходит в гости к своему большому другу Кролику, каждый вторник Кенга весь день беседует со своим большим другом Винни-Пухом, и каждый вторник Пятачок проводит у своего большого друга Кристофера Робина.

Комментариев нет:

Отправить комментарий